Неточные совпадения
— Один естественник, знакомый мой, очень даровитый парень, но — скотина и альфонс, — открыто живет с
богатой, старой бабой, — хорошо сказал: «Мы все живем на содержании у
прошлого». Я как-то упрекнул его, а он и — выразился. Тут, брат, есть что-то…
Но и вечером, в этом душном томлении воздуха, в этом лунном пронзительном луче, в тихо качающихся пальмах, в безмятежном покое природы, есть что-то такое, что давит мозг, шевелит нервы, тревожит воображение. Сидя по вечерам на веранде, я чувствовал такую же тоску, как в
прошлом году в Сингапуре. Наслаждаешься и страдаешь, нега и боль! Эта жаркая природа, обласкав вас страстно, напутствует сон ваш такими
богатыми грезами, каких не приснится на севере.
В екатерининские времена на этом месте стоял дом, в котором помещалась типография Н. И. Новикова, где он печатал свои издания. Дом этот был сломан тогда же, а потом, в первой половине
прошлого столетия, был выстроен новый, который принадлежал генералу Шилову, известному
богачу, имевшему в столице силу, человеку, весьма оригинальному: он не брал со своих жильцов плату за квартиру, разрешал селиться по сколько угодно человек в квартире, и никакой не только прописки, но и записей жильцов не велось…
Привожу слова пушкинского Пимена, но я его несравненно
богаче: на пестром фоне хорошо знакомого мне
прошлого, где уже умирающего, где окончательно исчезнувшего, я вижу растущую не по дням, а по часам новую Москву. Она ширится, стремится вверх и вниз, в неведомую доселе стратосферу и в подземные глубины метро, освещенные электричеством, сверкающие мрамором чудесных зал.
Здесь, как и в
богатой Александровской слободке, мы находим высокий процент старожилов, женщин и грамотных, большое число женщин свободного состояния и почти ту же самую «историю
прошлого», с тайною продажей спирта, кулачеством и т. п.; рассказывают, что в былое время тут в устройстве хозяйств также играл заметную роль фаворитизм, когда начальство легко давало в долг и скот, и семена, и даже спирт, и тем легче, что корсаковцы будто бы всегда были политиканами и даже самых маленьких чиновников величали вашим превосходительством.
У него на совести несколько темных дел. Весь город знает, что два года тому назад он женился на
богатой семидесятилетней старухе, а в
прошлом году задушил ее; однако ему как-то удалось замять это дело. Да и остальные четверо тоже видели кое-что в своей пестрой жизни. Но, подобно тому как старинные бретеры не чувствовали никаких угрызений совести при воспоминании о своих жертвах, так и эти люди глядят на темное и кровавое в своем
прошлом, как на неизбежные маленькие неприятности профессий.
Дурасов был известный
богач, славился хлебосольством и жил великолепно;
прошлого года он познакомился с нами в Чурасове у Прасковьи Ивановны.
— Распутство — веселье
богатых, а мы здесь все бедные, — сурово сказал старик и продолжал, точно себе самому напоминая
прошлое...
Явился вопрос об этикете: кому сделать первый шаг к сближению? И у той и у другой стороны права были почти одинаковы. У меня было
богатое дворянское
прошлое, но зато настоящее было плохо и выражалось единственно в готовности во всякое время следовать, куда глаза глядят. У «него», напротив,
богатое настоящее (всемогущество, сердцеведение и пр.), но зато
прошлое резюмировалось в одном слове: куроцап! Надо было устроить дело так, чтобы ничьему самолюбию не было нанесено обиды.
Вскоре после «Соловецкого сиденья» на Каменном Вражке поселился пришлый из города Торжка
богатый старообрядец, по прозвищу Комар. По имени его и скит прозвали Комаровым. Сначала тут было четыре обители, к концу
прошлого столетия было их до сорока, а жителей считалось до двух тысяч.
Они были в музее, где собрано все достопримечательное с островов Зондского архипелага в историческом, бытовом и культурном отношении: тут и оружия в
богатой оправе, и одежда древних царей, и разные древности, и материи, и земледельческие орудия, и модели жилищ и старинных храмов, — словом, целая наглядная энциклопедия, дающая понятие о
прошлом и настоящем Борнео, Суматры и Явы.
Когда девочка начинала рассказывать обо всем пережитом ею в ее недавнем таком
богатом впечатлениями
прошлом, лицо ее менялось сразу, делалось старше и строже, осмысленнее как-то с первых же слов… Черные глаза уходили вовнутрь, глубоко, и в них мгновенно гасли их игривые насмешливые огоньки, а глухая красивая печаль мерцала из темной пропасти этих глаз, таких грустных и прекрасных!
«Имею ли я право быть ее мужем? Нет, не имею! Если бы она знала, какого я происхождения, если бы кто-нибудь рассказал ей мое
прошлое, она дала бы мне пощечину! Позорное, несчастное
прошлое! Она, знатная,
богатая, образованная, плюнула бы на меня, если бы знала, что я за птица!»
Прошлую зиму у Кирилла Григорьевича обедал однажды австрийский посол граф Эстергази и показывал за столом
богатую табакерку, подаренную ему государыней.
Если же он сделается Зыбиным,
богатым человеком, со светлым
прошлым… с деньгами в кармане на первый случай… тогда — другое дело!